Основоположник ТРИЗ Генрих Альтшуллер

Письмо Сталину

В декабре 1948 года младший лейтенант Каспийской военной флотилии Генрих Альтшуллер написал «лично товарищу Сталину» странное письмо. Автор обращал внимание вождя народов на хаос в области изобретательства, на полное невежество в этой области, а в конце письма высказывал и вовсе шальную мысль: мол, существует теория, с помощью которой можно научить изобретать любого инженера, теория, которая могла бы дать неоценимые результаты, перевернуть весь технический мир. 

Ответ из Москвы придет лишь через два года. А пока суд да дело, познакомимся с этим лейтенантом. 

В девятом классе Генрих Альтшуллер получил первое в жизни авторское свидетельство за изобретение аппарата для подводного плавания. В десятом  — построил катер с ракетным (на карбиде) двигателем. А в 1946 году подал заявку на первое «взрослое» изобретение по военно-морскому ведомству  — способ выхода из затонувшей подлодки без акваланга на целых 15 минут. Изобретение было принято и тут же засекречено. А автора взяли на службу в изобретательский отдел Каспийской военной флотилии. 

Начальник отдела, человек с фантазией, поставил перед ним боевую задачу: «Представьте, что вы попали во вражеский город без оружия, почти без денег. Однако нужно совершить диверсию...» И Альтшуллер изобрел новый вид оружия  — необыкновенно вонючее химическое соединение, приготовленное из обыкновенных аптечных препаратов. Это изобретение имело успех, создателя даже возили в Москву, к Берия. (Мог ли он думать тогда, что спустя четыре года в одном из бериевских застенков ему инкриминируют, что с помощью своего «вонючего» оружия он хотел сорвать парад на Красной площади!) 

Итак, молодой изобретатель процветал. Что же побудило его испортить себе карьеру, обратившись с письмом к Сталину? 

«Дело в том, — рассказывает Альтшуллер, — что я должен был не только сам изобретать, но помогать тем, кто хочет этим заниматься. Ко мне в отдел приходили десятки людей. «Вот задача, — говорили они, — и она не решается. Как быть?» Я облазил все научно-технические библиотеки  — ни в одной не было даже элементарного учебника по изобретательству. Ученые утверждали, что все изобретения зависят от случая, настроения, состава крови... Меня это не могло устроить. И я решил: раз этой методики нет  — значит, ее надо создать!» 

Он поделился своими соображениями со школьным приятелем Рафаэлем Шапиро, изобретателем, запрограммированным на максимальную удачу. К тому времени Альтшуллер уже догадался, что изобретение не что иное, как устранение технического противоречия с помощью определенных приемов. Изобретатель может состояться наверняка, только если владеет суммой этих приемов. Шапиро же, увлеченный открытием, предложил сразу, не откладывая, написать Сталину  — заручиться его поддержкой. 

Готовясь к предстоящему разговору с вождем (они не сомневались, что их таки вызовут), Альтшуллер и Шапиро искали приемы решения задач, изучали патентный фонд, участвовали в изобретательских конкурсах и, в частности, получили премию Всесоюзного конкурса за создание газотеплозащитного скафандра. 

Внезапно их вызвали в Тбилиси. У выхода из вагона арестовали. А спустя еще несколько дней началось следствие по делу «изобретателей-вредителей», закончившееся обычным для тех времен итогом: каждому дали по 25 лет. 

Это случилось в 1950 году. Читатель, возможно, думает, что тут-то и начинается наш рассказ о «мученике за идею». Генрих Альтшуллер, однако, считает по-другому: «До тюрьмы и лагерей меня мучили простые человеческие сомнения. Если моя идея так важна, почему же никто до сих пор не осуществил ее? Эти сомнения разрешило МГБ. После ареста началась цепь ситуаций, в которых единственным оружием с моей стороны (чтобы выжить!) явилось применение ТРИЗ  — теории решения изобретательских задач». 

В Москве, в Лефортовской тюрьме, Альтшуллера, не подписавшего ни одного протокола, ставят на «конвейер»: ночью ведут допросы, днем не дают спать. Понимая, что так ему долго не выдержать, Альтшуллер ставит перед собой изобретательскую задачу: как сделать, чтобы спать и не спать? Задача, казалось бы, неразрешимая. Максимум, что ему дозволено, это сидеть с открытыми глазами. Значит, чтобы спать, глаза должны быть открыты и... закрыты. В таком случае все очень просто. От коробки папирос «Норд» оторваны два кусочка бумаги, обгорелой спичкой на них нарисованы зрачки. Сокамерник, поплевав на «картинки», налепляет их в зажмурившиеся глаза Альтшуллера. И, уставившись «открытыми» глазами в «волчок», он безмятежно засыпает. Он спит несколько дней подряд, удивляя по ночам странной бодростью своих мучителей... 

Под Сыктывкаром, в Речлаге, зек № А1-452 Генрих Альтшуллер работает по двенадцать часов в сутки на лесоповале. Чувствуя, что «доходит», ставит задачу: что легче  — работать или, став «отказником», сидеть в карцере. Находит решение: сидеть в карцере. Чтобы устрашить надоевшего «отказника», его отправляют в отряд уголовников. Но тут задача «выжить» намного проще: уголовники в нем души не чают, трепетно внимая фантастическим и приключенческим романам, которых Альтшуллер знает великое множество и почти наизусть. 

Его переводят в лагерь «доходяг», где умирают старые интеллигенты: ученые, юристы, экономисты, архитекторы... Чтобы взбодрить этих отчаявшихся людей, Генрих Альтшуллер открывает «университет одного студента». Каждый день по 12 —14 часов он проводит на лекциях и семинарах оживших профессоров и таким образом получает свое «высшее образование». 

Под Воркутой, на угольной шахте, он ухитряется по восемь —десять часов в сутки заниматься разработкой своей теории, то и дело устраняя аварийные ситуации. Никто не верит, что молодой изобретатель впервые в жизни на шахте. Все уверены, что Альтшуллер притворяется. А главный инженер и слышать не хочет, что это работает методика ТРИЗ. 

...Однажды, ночью, во время подземного аврала, он услыхал, что умер Сталин. Еще через полтора года ему объявили, что он свободен. Но только вернувшись домой в Баку, он узнал, что его мать, отчаявшись увидеть сына, покончила с собой.

^{Г. Альтшуллер}

Десять лет с правом переписки

В 1956 году в журнале «Вопросы психологии» появилась статья Г. Альтшуллера и Р. Шапиро «О психологии изобретательского творчества». На ученых, занимавшихся исследованием творческих процессов, она произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Ведь до сих пор и советские, и зарубежные психологи считали, что все изобретения рождаются путем случайных озарений. 

Генрих Альтшуллер предложил другой путь: исходить не из того, что происходит в мозгу человека, а сосредоточиться на результатах деятельности всего человечества. Взяв за основу мировой патентный фонд, изучать развитие производительных сил. Основой изобретательства должен стать не случайный поиск, рассчитанный на удачу, а детальный анализ задачи, выявление противоречия, препятствующего ее решению. 

Изучив около двухсот тысяч патентов, Альтшуллер пришел к выводу, что существует порядка полутора тысяч технических противоречий, которые можно сравнительно легко разрешать с помощью типовых приемов. «Когда-то, — писал он, — и квадратные уравнения решали с помощью озарений. А потом появилась формула. То же самое и с ТРИЗ. Можно ждать "озарения" десять, сто лет. А можно, зная прием, ту же задачу решить в 15 минут!».

Интересно, что бы сказали его оппоненты, если бы узнали, что некий Г. Альтов с помощью той же ТРИЗ пишет свои фантастические романы, которыми зарабатывает на жизнь?.. 

Г. Альтов сочинял фантастические романы, в которых развивал свои изобретательские идеи. Г. Альтшуллер писал о том, «Как научиться изобретать». 

Так он и назвал свою первую маленькую книжечку, вышедшую в 1961 году. В ней он смеялся над бытующими представлениями о том, что «изобретателем надо родиться», что «открытия делаются путем упорных проб и ошибок». 50 тысяч человек, заплатив всего 21 копейку, получили не общий совет типа "больше думай", а реальную помощь: двадцать изобретательских приемов. 

Конечно, он представлял себе, какой костью в горле пришлась его теория для чиновников Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов (ВОИР). Но на пути к изобретателям ВОИР было той стеной, которую обойти было невозможно. И Альтшуллер решил пробить эту стену. Еще до выхода первой книги он начал переписку, которая поражает стойкостью и терпением ее инициатора. 

19 апреля 1962 года: «Уважаемый тов. Иванов! Я решил еще раз обратиться к Вам с просьбой назначить конкретный срок совещания по методике изобретательства. Понимаю, что у председателя ВОИР могут быть и другие дела, однако... Вопрос проведения совещания я ставлю перед Вами с 1959 года». 

От 15 мая 1962 года: «Уважаемый тов. Иванов! Прошу ответить на вопросы: будет ли совещание в этом месяце? Будет ли оно в этом году? Состоится ли оно до конца столетия?..» «До конца столетия...» Ну, тут Генрих Альтшуллер явно переборщил: ждать оставалось всего-то шесть лет! 

С 1959-го по 1968-й он послал в ВОИР чуть не сотню писем, получив всего три-четыре ответа, последний из которых извещал его о том, что «семинар по методике изобретательства состоится в Дзинтари не позже декабря». 

Этот первый в истории ТРИЗ семинар сыграл свою роль. На нем Альтшуллер наконец-то встретился с людьми, которые уже давно считали себя его учениками. Александр Селюцкий из Петрозаводска, Волюслав Митрофанов из Ленинграда, Исаак Бухман из Риги... Эти в то время совсем еще молодые инженеры, а затем и многие другие спустя несколько лет откроют в своих городах школы ТРИЗ. Отныне события разворачиваются быстро. Сотни писем в защиту теории Альтшуллера хлынули в бюрократические кабинеты ВОИР. Люди требовали открытия института, в котором мог бы преподавать автор ТРИЗ и где могли бы учиться те, кто желает взять на вооружение его теорию. И такой институт появился: 30 января 1971 года начались занятия в АЗОИИТ (Азербайджанском общественном институте инженерного творчества). 

6 мая 1975 года корреспондент «Правды», посетив институт в Баку, пишет о «новой эре советских изобретателей». А в дневнике Генриха Альтшуллера появляется такая запись: «Именно в эти дни, после второго выпуска изобретателей, меня выгнали из АЗОИИТ». 

Причина была смехотворной: «Узко работает, не дает студентам нужных методик, не считает нужным держать в курсе ВОИР...» На самом-то деле чиновники от изобретательства испугались буквально вспыхнувшей популярности ТРИЗ, созданный институт явно выходил из-под их контроля. Десятки, сотни людей, прошедших школу Альтшуллера, звали его с лекциями и семинарами в разные города страны. 

Самым звучным аккордом этого периода явилась новая книга Генриха Альтшуллера «Алгоритм изобретения», изданная в 1973 году. В ней Альтшуллер дарил своим ученикам сорок приемов решения любых самых трудных задач.

ТРИЗ  — это победа

Заслуженный технолог РСФСР Волюслав Владимирович Митрофанов, он же создатель и ректор Ленинградского народного университета технического творчества, в основе которого лежат занятия ТРИЗ, рассказывал мне, как к нему на семинар неожиданно пришел один из самых известных и благополучных изобретателей Ленинграда Роберт Кальманович Энглин. Пожилой человек, на счету которого числилось сорок изобретательских побед, добытых в муках «озарений», молча и потрясенно слушал, как решаются задачи по методике ТРИЗ. А потом, когда все ушли, долго еще сидел за столом, закрыв лицо руками, и повторял: «Боже мой, сколько же времени потрачено зря!» 

Я вспомнил об Энглине, услыхав на одном из всесоюзных совещаний по изобретательству Юлию Васильевну Карпову, которая витийствовала с трибуны: «Кто такой этот Альтшуллер? Какое право он имеет открывать законы развития техники? Он что  — академик?!» 

Юлия Васильевна Карпова... Заведующая отделом подготовки кадров Госкомитета по делам изобретений и открытий. Она же, по совместительству, директор Высших государственных курсов патентоведения и изобретательства (ВГКПИ). Косвенный результат государственной подготовки изобретателей таков: из 90 тысяч авторских свидетельств, зарегистрированных у нас в 1989 году, только две тысячи запатентованы за рубежом. 

Почему так? Все поистине новое, интересное раздражает экспертов. Эти люди прекрасно понимают: если ТРИЗ получит свободу и помощь, сразу же встанет вопрос о качестве экспертизы. Ибо теория Альтшуллера уже имеет готовые механизмы оценки изобретений самого высокого уровня. 

А вот еще цифры. В ВГКПИ за 15 лет с момента их создания учились чуть более тысячи человек. Не говоря о качестве этой «тысячи», заметим лишь, что только одна кишиневская школа ТРИЗ готовит в год сотню изобретателей-профессионалов, способных решать подавляющее большинство производственных задач. 

Любопытно, что даже самые ярые противники ТРИЗ под напором жизненных реалий постепенно сдают свои позиции. Вот как, судя по некоторым высказываниям, шла эта эволюция: «Методов творчества быть не может, все определяется прирожденными способностями», «Алгоритм? Это допустимо. Только не наука, не теория», «Наука? Да, это возможно, но только не точная наука»... 

Последнее было сказано в 1979 году. В том же году Генрих Альтшуллер выпускает одну из главных своих книг  — «Творчество, как точная наука». В этой работе автор предложил новые способы исследования технических систем, дал жизнь приемам самого высокого уровня, выведя на изобретательскую сцену 77 стандартов решения задач. 

Книга вызвала полемику среди советских кибернетиков. Большинство из них склонялось к тому, что автор далек от жизни. Представляю, как удивлялись маститые ученые, когда известное английское издательство «Гордон энд Брич», выпустившее монументальный шеститомник «Кибернетика», посвященный самым перспективным исследованиям в данной области, пятый том этого издания отдало под «Творчество, как точная наука». 

Чуть позже английский журнал «Технология» сообщит: «Пользуясь методом профессора Альтшуллера, на британских авиационных предприятиях точно определяют недостатки двигателей...» Господину Альтшуллеру идут предложения: американская фирма «Кодак» предлагает ему быть консультантом; в Мельбурне хотят прослушать курс его лекций... Начиная с 1985-го каждый год выходят его книги: «Профессия  — поиск нового», «Найти идею», «Дерзкие формулы творчества», «Нить в лабиринте», «Ариз  — это победа». 

Сегодня в 300 городах страны «колдуют» ученики Альтшуллера.

Минск: в шесть тысяч раз!

На Красной Пресне, где проходила выставка «Информатика-89», я впервые увидел «ИМ» в действии. Изобретающая машина минчанина Валерия Цурикова творила чудеса. Каждый день, с десяти утра до семи вечера, «ИМ» на глазах у всех решала десятки изобретательских задач. Я видел главного инженера, кричавшего шоферу: «Срочно вези сюда главного технолога!» Видел женщину, уходившую в счастливой растерянности: восемь лет не могла решить задачу, а тут  — за полчаса! Видел скептика  — англичанина, который подошел к «ИМ» на минутку, а проторчал полдня... 

 — Наша система базируется на ТРИЗ, — объясняли сотрудники НИЛИМ (научно-исследовательской лаборатории изобретающих машин), — и предлагает после формулировки задачи один из 88 приемов и подприемов решений. В ней заключены лучшие примеры мирового патентного фонда, более 1200 физических, химических и геометрических эффектов. Машина заставляет мыслить парадоксально, сбивая со стереотипов, развивает творческое воображение, снимает психологическую инерцию мышления. 

(Для сравнения: хороший изобретатель владеет, как правило, всего двумя-тремя приемами решения технических противоречий.) 

 — В 1974 году, заканчивая Минский радиотехнический институт, — рассказывает Валерий Цуриков, — я грезил идеями Станислава Лема о том, как с помощью искусственного разума можно конструировать мир более удобным и интересным для человека. Но ведь то была фантастика. И вдруг... Натыкаюсь на книгу Г. Альтшуллера «Алгоритм изобретения», из которой становится ясно, что идеи Лема уже реализуются на практике. Это потрясло. Я трижды подряд прочел эту книгу, а потом написал автору. 

Альтшуллер, которого именно в это время «выгнали» из АЗОИИТ, сразу ответил Валерию и зачислил его в свой «заочно-домашний» институт. Обучение шло исключительно в письмах (впервые учитель и ученик встретились лишь спустя пять лет), но уже через год Цуриков организовал свою школу ТРИЗ для минских студентов, из которых, между прочим, и составился костяк его будущей лаборатории. Но прежде чем открыть лабораторию, он в течение семи лет, работая в одиночестве, разработал первый проект системы «ИМ», состоящий из трех главных компонентов: база знаний ТРИЗ, заложенная в компьютер, логический вывод через метод искусственного интеллекта, инженер-пользователь. 

 — Потом я попал на стажировку в английский Имперский колледж, там познакомился с профессором Ковальским, создателем «Пролога»  — самого мощного языка искусственного интеллекта. Его заинтересовала идея построения искусственного интеллекта на базе ТРИЗ. А недавно в Праге на конференции ЮНЕСКО мы договорились с Ковальским об участии его кафедры в нашей работе. Его ученики  — асы в языке «Пролог», а мы на этом языке пишем свои программы. 

 — Скажите, почему именно у нас появилась ТРИЗ? 

 — Ну, это вполне естественно. Ведь Альтшуллер, изучая патентный фонд, насчитывающий сотни тысяч единиц, годами накапливал наблюдения... Запад на это не пойдет, слишком уж все жестко на свободном рынке. 

Разговор возвращается к «ИМ», я интересуюсь, какова эффективность машины. Цифры звучат фантастические: сегодняшняя «ИМ» в шесть тысяч раз повышает интеллект среднего инженера, но со временем эффект сможет вырасти еще раз в сто. 

 — Используется ли нынешний вариант в промышленности? 

 — Только за один год около трехсот фирм заключили с нами контракт, —отвечает Цуриков. — Мы берем 20 тысяч за программу. Каждая  — это два десятка дискет. Вставляете их в компьютер, устанавливаете на предприятии и решаете производственные задачи. Доступ к машине должен иметь любой инженер и думающий рабочий. 

 — Но ведь цена даже одной из решенных задач может с лихвой перекрыть стоимость всей программы. Не слишком ли дешево цените вы свою «ИМ»? 

 — По оценке зарубежных экспертов, самая малая цена нашей программы  — 20 тысяч фунтов стерлингов. Но у лаборатории своя стратегия. Главная цель не коммерческая. Речь идет о реконструкции человеческого мышления. Пока что ТРИЗ  — это наука о развитии технических систем. Но мы уже видим возможности выхода в любую область человеческого знания. ТРИЗ дает возможность практически каждому стать творческой личностью. Вспомните Пушкина: «Ай да Пушкин!» Вот такое же чувство испытал и я, когда с помощью ТРИЗ нашел свою идею и увидел, что такой еще не было. Бывало, приходит в нашу лабораторию усталый, забитый человек, неохотно, ни во что не веря, садится к машине и вдруг меняется, бормочет какие-то безумные слова, обнимается со всеми. «Ребята!  — кричит он. — Что вы сделали? Ведь я считал свою задачу неразрешимой!» Убегает, звонит, приходит, приводит друзей... Казимир Малевич, крупнейший изобретатель в живописи, заявлял: «Признать за всеми способность к изобретательству». Мы дополняем: дать каждому возможность изобретать. 

 — А не напоминает ли ваша система своего рода энциклопедический словарь? 

 — Отчасти. Но энциклопедии нужен ведь еще настоящий читатель. Система «ИМ» не только подает знания, она их анализирует, общаясь с вами. Представьте, что вас пригласили в компанию блестящих изобретателей, живших на протяжении века. В жизни это невозможно, а в «ИМ»  — пожалуйста. 

 — Вот бы постоянный билетик в такой «клуб»! 

 — Будет такой билетик. Сейчас мы создаем 30 разных программ для работы на любых предприятиях. Работаем над молодежной и детской версиями «ИМ», которые появятся через год-другой. А вот если нам дадут возможность масштабного развития, уверен: к началу XXI века в любой фирме мира, в любом инженерном КБ, в любом вузе, в школах и даже во многих семьях будут стоять наши системы. Нам уже предлагали «повесить» «ИМ» на международную компьютерную сеть. Думаю, что в ближайшие годы первые промышленные страны мира будут иметь с нами самый тесный контакт. 

...Недавно мне сообщили, что Валерия Цурикова пригласили в Париж для доклада и демонстрации «ИМ» на директорате ЮНЕСКО. Поставлен вопрос о преподавании ТРИЗ в лучших инженерных колледжах Запада.

^{Г. Альтшуллер}

Ленинград: прогноз на завтра

Пять лет назад Всесоюзный институт «Гидропроект» поручил своему ленинградскому филиалу разработать проект Днепро-Бугского гидроузла. Решено было построить дамбу, которая спасет лиман от морского засоления. Но при этом необходима так называемая «калитка», через которую будут ходить суда. 

После подготовки головоломного проекта, сделанного, впрочем, по мировым стандартам, смета на строительство дамбы превысила 800 миллионов рублей, из которых ровно половину потянула «калиточка», включавшая в себя шлюзы, тяжелую технику, специальную железную дорогу... 

Но тут кто-то посоветовал гидрологам обратиться за советом к «тризовцам». 

 — Попытка не пытка,  — рассказывал заместитель главного инженера ленинградского «Гидропроекта» Виктор Михайлович Боярский. — Пригласили инженеров Литвина и Герасимова с завода «Электросила». Но для начала решили проверить, не миф ли то, что о них бают. Бросили пробный камень  — задачу сброса воды с больших высот, над которой сами бились лет десять. Через сорок минут  — точный ответ, да еще в трех вариантах! Я, честно говоря, просто обалдел и даже, каюсь, подумал, что они, случаем, знали эту задачу. Потому что если не так, то выглядит это просто, как фокус. Однако пришлось поверить и усадить этих «фокусников» за проект Днепро-Бугского гидроузла. И, представьте, выдали они нам решение, в котором не было ни шлюзов, ни пирса, ни железной дороги, ни буксиров и тягачей. Оказалось, что нужна всего-навсего «дырка» в самой дамбе. Результат? Наша «калитка» стоила 400 миллионов, а их «дырка»  — в десять раз меньше! Но и это еще не все. Это неожиданное решение обнаружило новый принцип в гидротехнике. Так в нашем институте появилась специальная лаборатория. 

Об удивительном свойстве ТРИЗ не только решать задачи, но и раскрывать будущее любой идеи мне говорил еще Цуриков. 

С творческим дуэтом  — Семен Литвин и Владимир Герасимов  — я встретился на совещании по прогнозированию народного хозяйства, которое устроил Государственный комитет по науке и технике. 

После совещания группу «тризовцев» пригласил к себе начальник отдела прогнозирования технического и социально-экономического развития страны Альберт Иванович Колчин. Он рассказал, как ведется у нас прогнозирование. 

 — И как же?  — спросил я у Литвина. 

 — На каждую пятилетку самые известные академики вкупе с сотнями институтов составляют 60 пухлых томов прогнозов развития народного хозяйства. Предпоследний вариант делался в 1983 году и лег в основу программы XXVII съезда КПСС. 

 — А как насчет сбываемости? 

 — Ничего не сбылось. 

Позже, побывав у Колчина, выяснил, что ежегодно на прогнозирование развития народного хозяйства государство тратит до 400 миллионов рублей! На вопрос, что он хочет от «тризовцев», Альберт Иванович ответил, что ищет пути к сотрудничеству. Но, как мне показалось, не очень-то с этим спешит... 

 — Что вы могли бы противопоставить этой груде академических томов?  — спрашиваю Литвина. 

 — Как делается классический прогноз? Идут прикидки: через 15 лет скорость будет такая-то, производство машин  — такое-то, называются приблизительные параметры, числа. Наш прогноз не параметр, который должен быть обеспечен, а комплекс конкретных технических решений, которые выводят на этот параметр. 

 — Хотите знать, что мы для этого делаем?  — входит в разговор Владимир Герасимов. — Берем объект, находим «непреодолимое» противоречие, которое мешает объекту быть лучше, и разрешаем его. Иначе говоря, создаем новую техническую систему. Это даже не столько прогнозирование, сколько создание новой техники. 

 — Нынче, — продолжает Литвин, — все прогнозы (не только у нас, но и за рубежом), которые делаются классическим методом, не идут дальше воображаемых количеств. И нет ни одного метода, кроме ТРИЗ, который предсказывал бы качественный скачок. Вот древний пример обычной экстраполяции. В конце прошлого века английские специалисты сделали прогноз: какая главная проблема будет у коммунальщиков Лондона через столетие? В то время в английской столице, пользовавшейся конным транспортом, было обилие навоза. Вот специалисты и подсчитали, что в восьмидесятых  — девяностых годах двадцатого века Лондон будет завален навозом аж по второй этаж. А ведь в то время уже появились автомобили... 

Я, в свою очередь, вспомнил, как Норберт Винер писал: «Скоро все девушки мира будут сидеть на телефонных станциях и переключать номера». Даже такой крупный ученый не мог представить, что появятся автоматические станции. 

 — ТРИЗ дает закономерности развития техники в целом, — размышляет Герасимов. — Отсюда почти стопроцентная точность прогнозов. 

 — А как поступают американцы? 

 — У них существуют десятки способов прогнозирования, — отвечает Литвин, — но с точностью не более пяти  — десяти процентов. Они вкладывают деньги сразу в десяток параллельных проектов, один выиграет  — и то хорошо. Мы же слишком бедны, чтобы идти таким путем. 

Я думаю о том, почему Колчин не спешит взять на вооружение новую методику прогнозов. С одной стороны, слишком сильна привычка к стереотипам, с другой  — смелые предложения «тризовцев» кажутся, наверное, авантюрой. Однако кто подсчитает, сколько мы потеряли и еще потеряем на паническом страхе наших чиновников перед новым мышлением? 

В 1969 году Министерство морского флота обратилось к Альтшуллеру с просьбой придумать принципиально новый ледокол, который мог бы перевозить большие грузы. Альтшуллер предложил принцип судна, названный впоследствии «полупогружным». То была революция в ледокольном судостроении. Но, испугавшись смелости решения, ведомственные чиновники наплевали на этот блестящий прогноз. Двадцать лет спустя страна с лихвой расплатилась за осторожность своего морского ведомства, приобретя за бешеные деньги в ФРГ лицензию на строительство «полупогружного судна».

Кишинев: диверсии Бориса Злотина

Эдисон, как известно, за свою жизнь сделал больше тысячи изобретений. У Бориса Злотина уже подкатывает к трем тысячам, но не авторских свидетельств  — он не подает заявок, — а решений чужих производственных задач. Он решает задачи в области электроники, строительства, горного дела, авиации, математики, биологии, даже социологии... ТРИЗ привела к появлению новой профессии  — Злотин и его коллеги по кишиневской фирме «Прогресс» называют себя «поисковиками». Что это такое? «Тризовец» может, к примеру, не знать электроники, но этого ему и не надо. Электронщик знает свою задачу  — «тризовец» вместе с ним ищет путь ее решения. И в 99 случаях из ста находит ответ быстрее. 

 — Чем сейчас занимается ваша фирма? 

 — К нам приезжают на учебу люди со всей страны, — рассказывает Злотин. — Это, как правило, ведущие специалисты самых разных предприятий. Занятия идут две недели, по восемь часов ежедневно, с мощными домашними заданиями, которые выполнять обязательно. Не выполняешь, тут же отмечаем тебе командировку: валяй домой  — желающих много. Мы даем своим ученикам огромную информацию, которую они месяца три переваривают. Затем второй двухнедельный цикл, на который они привозят свои производственные задачи. 

 — И каковы результаты? 

 — На каждую группу в 30 человек  — сотня, полторы самостоятельных изобретений по самым животрепещущим проблемам различных производств. 

 — От способностей здесь многое зависит? 

 — Отвечу вопросом на вопрос: нужны способности, чтобы овладеть таблицей умножения? Способности играют роль, но уже в высшем пилотаже. 

 — Вас считают создателем так называемого «диверсионного» метода, дающего уникальные результаты. Как он возник? 

 — Это получилось так. Мы создали в Кишиневе клуб ТРИЗ, где обучали всех желающих. Об этом узнали в райкоме партии, пришла толковая инструкторша, спросила: «А не могли бы вы помочь району?» Мы согласились. На крупной обувной фабрике дали задачу: колодка из капролактама, рассчитанная на тысячу пошивов, ломается после двухсот  — в чем дело? Я дал задание своей группе: «Ребята, вот колодка. Предположим, она идеальная, может выдержать даже не тысячу, а сто тысяч пошивов. Но мы с вами диверсанты  — нужно сделать так, чтобы она ломалась». С помощью тризовских приемов нашли 17 —20 способов ломки колодки. Но когда мы снова пришли на фабрику, то ахнули: почти все наши «способы» уже успешно используются, только не «диверсантами», а самими рабочими! Однако главному инженеру фабрики наше исследование решительно не понравилось, ее не устраивало, что виноват отнюдь не поставщик... Кажется, после этого я и решил с помощью ТРИЗ заняться исследованием социологических процессов, нащупать закономерности развития трудовых коллективов.

«Я памятник себе воздвиг...»

Когда-то молодой изобретатель Генрих Альтшуллер ушел от человека как субъекта изобретения к объективным законам развития техники, от головы к «железкам», от «озарений» к конкретному результату. Создал теорию, признанную не только у нас, но и во многих странах мира. Казалось бы, труд завершен. Победа... И вот десятилетие спустя Альтшуллер возвращается к исследованию человека. 

 — Я вновь обратился к патентному фонду, на этот раз социальному, проанализировал десять тысяч биографий выдающихся людей. Выяснилось, что в их жизни было очень много общего. Получилась схема, в которую  — хотите верьте, хотите нет  — укладывается практически любая личность, — рассказывает он во время нашей встречи в Петрозаводске, куда Генрих Саулович переехал из Баку. 

 — Собираетесь готовить гениев? 

 — Собираюсь. Сейчас их на миллион приходится один. Я же хочу, чтобы получилось как минимум десять. 

 — Для этого, как и в ТРИЗ, есть приемы? 

 — Есть и приемы. Исследуя биографии, я понял, что на пути к своей звезде у каждого будущего гения была встреча с чудом. Такая встреча рождала главное  — достойную цель, которой отныне подчинялась вся жизнь человека. Возьмем известный факт: Шлимана и его Трою. В детстве он случайно увидел рисунок древней Трои и был так потрясен, что решил непременно найти этот таинственный город. Итак, вот вам пример  — встреча с чудом. Мы разработали несколько механизмов встречи ребенка с чудом. Есть и еще приемы, дающие импульс к эффективному развитию. Дело, конечно, не только в гениях, важно в каждом человеке сформировать творческую личность. 

Новая теория Альтшуллера находится еще в стадии разработки, но уже подхвачена его учениками. В Норильске инженер Михаил Шустерман предложил методику ТРИЗ для воспитания дошкольников, разработал систему игр для развития творческого воображения. 

В Ленинграде молодой исследователь ТРИЗ Игорь Викентьев создал в Доме культуры кружок, где школьники шестых  — восьмых классов предлагают ленинградским заводам смелые инженерные решения, осуществляют личные творческие программы. 

 — Проблема творчества  — главная из всех проблем нашего времени, — продолжает Альтшуллер. — Скажем, что такое задачи «на демократию», «на рыночную экономику», которые пытаются у нас решить? Должна быть задача на творчество, которое невозможно без демократии. 

 — Почему именно сегодня перед вами так остро встал этот вопрос? 

 — Видите ли... ТРИЗ дает человеку оружие куда более мощное, чем водородная бомба. Как, исключительно во благо, воспользоваться этим оружием? Для этого и нужна особая личность, способная в любых условиях найти такое решение, которое не принесет вреда обществу. У Станислава Ежи Леца есть афоризм: «Подумай, прежде чем подумать». Так вот: творческое развитие научит любого человека прогнозировать последствия каждого шага. Как-то Генрих Альтшуллер пошутил: «Если ТРИЗ в конце концов победит, мне должны после смерти поставить памятник, как всякому нормальному первооткрывателю. Но нужно решить изобретательскую задачу, в которой есть несколько условий. Во-первых, памятник должен стоять в центре, недалеко от Кремля. Во-вторых, место должно быть совершенно свободно. А в-третьих, надо все устроить так, чтобы памятник был и в то же время его не было...» 

Генрих Альтшуллер решил свою собственную задачу. Но так как он, слава Богу, жив, то я сообщаю потомкам, где они когда-нибудь смогут найти этот памятник: в скверике прямо напротив кинотеатра «Ударник». 

Каждый, кто захочет увидеть Альтшуллера, нажмет специальную кнопочку у подножия здешнего фонтана  — и перед ним явится памятник создателя ТРИЗ из водяных струй.

Автор: Леонид Лернер

Источник: журнал «Огонёк» №3, ноябрь 1991 г. (стр. 22,23,24), Архив журнала «Огонёк» 

Обработка: Ефремов В.И. [г. Заречный (ЗАТО)]  — ученик Г.С. Альтшуллера